Американский Научный Журнал ФОЛЬКЛОРНАЯ НАПОЛНЯЕМОСТЬ ОБРАЗОВ-СИМВОЛОВ «МАГИЧЕСКОГО РЕАЛИЗМА» В РОМАНЕ Г.Г. МАРКЕСА «СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА» (36-39)

36 American Scientific Journal № ( 39 ) / 2020
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

ФОЛЬКЛОРНАЯ НАПОЛНЯЕМОСТЬ ОБРАЗОВ -СИМВОЛОВ «МАГИЧЕСКОГО РЕАЛИЗМА»
В РОМАНЕ Г. Г. МАРКЕСА «СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА»

Козлова Г.А.
канд. филол. наук, доцент
АГПУ, г. Армавир

Аннотация. Своеобразие мифоэпической реальности в романе Г.Маркеса «Сто лет одиночества»
является результатом взаимодействия разноуровневых смысловых повествовательных пластов,
опирающихся на легендарно -фольклорную «магическую реальность » стран Латинской Америки и
Колумбии .
Annotation. The originality of the mythoepic reality in the novel by G. Marquez "One Hundred Years of
Solitude" is the result of the interaction of different -level semantic narrative layers based on the legendary folklore
"magic reality" of Latin America and Colombia.
Ключевые слова. Колумбийский роман, мифологизм, образы -символы, «магическая реальность»,
«магический реализм», экзистенциализм.
Keywords . Colombian novel, mythologism, images -symbols, "magical reality", "magical realism",
existentia lism.

В 1965 году, когда работа над книгой, о
которой Г.Маркес думал в течение многих лет,
делая ежедневные пометки, сдвинулась с места, он
написал:
««Сто лет одиночества» станут ключом той
головоломки, отдельные части которой я рас писал
в предшествующих произведениях»[1]. Г. Маркес
начал работу над романом «Сто лет одиночества» в
1965 году и закончил весной 1967 года. Роман сразу
же привлек внимание исследователей. О нем
написаны многочисленные монографии, статьи,
эссе (Бахтин М., З емсков В., Столбов В. и др.).
Отмечая сказочность, легендарность и
одновременно мифологизм, многие отнесли его к
разряду мифов, настаивая на близости романа
библейским легендам о сотворении мира и
апокалипсисе. Некоторые исследователи увидели в
романе анти чный миф с мотивами трагедии рока и
инцеста, а также структуралистский миф по Леви -
Строссу и психоаналитический миф по З. Фрейду.
В советском литературоведении наибольшее
распространение получила социологическая
концепция романа Г.Г. Маркеса, выдвинутая Л.
Осповатом, который считал, что в истории рода
Буэндиа «представлена, высмеяна, разоблачена и
похоронена» вся история «буржуазного
правопорядка» и «буржуазного эгоизма» [6].
Достаточно убедительное мнение, требующее,
однако, некоторого уточнения и расширен ия.
Роман Г.Маркеса антибуржуазен в силу
политических взглядов самого автора, который, по
его собственным заявлениям, был социалистом.
Что же касается «разоблачения» Г.Маркесом
«буржуазного эгоизма», то его истоки следует
искать в неприятии автором индивид уализма в
целом, который, по мнению латиноамериканского
писателя, не свойственен коренному населению
Латинской Америки и был искусственно привнесен
колонизаторами. Думается, что не следует также
сводить трактовку романа «Сто лет одиночества»
исключительно к философии античного рока,
мотивы которого здесь, безусловно, присутствуют.
Приведем мнение колумбийца Альваро
Дельгадо, который еще в 1968 году высоко оценил
вклад Г.Маркеса в мировую литературу и заявил,
что «впервые» «колумбийский роман»
«выдвинулся в ряд общечеловеческих культурных
ценностей как подлинно национальное, народное
произведение» [5]. Сам Г.Маркес неоднократно
отмечал в интервью, что считает «Сто лет
одиночества» типично «колумбийским романом»,
и заявлял: «В какой бы точке земного шара я ни
писал роман, все равно этот роман будет
колумбийским романом, хотя все, что содействует
прогрессу Колумбии, содействует и прогрессу
человечества» [5]. Известно также, что Г.Г.Маркес
не раз высказывал несогласие с мнением
исследователей о его романе, полага я, что многие
из них пристрастны, поскольку «вычитывают»
только то, что им кажется приемлемым для
собственного мнения.
Г.Маркес же относил себя к тем писателям,
которые «умеют» показать не только видимую
«действительность», но и уловить мельчайшие
подробно сти «обратной стороны», «вывернув» все
«наизнанку» и проникнув в душу окружающих
вещей, так как«они тоже живые» и«надо только
уметь разбудить их душу»,как говорил герой
романа цыган Мелькиадес. Поэтому в романе «Сто
лет одиночества» собраны не только истор ии и
легенды о людях, но и фольклорные рассказы о
вещах и различных предметах. Например, родовой
поселок Буэндиа, где происходят основные
события романа, насквозь пронизан магией. Дети
здесь «беззаботно катаются на летающей циновке»,
а у его обитателей «св ое представление о равенстве,
которое выражается математически в расставке
домой, словно, при игре в кубики, чтобы на каждый
дом падало одинаковое количество лучей и, чтобы
все дома стояли на равном удалении от реки» [4].
Это изначально гармоничное и пропо рциональное
устройство пространства Макондо, создававшееся

American Scientific Journal № ( 39 ) / 2020 37

для красоты и радости обитателей, разрушается
цивилизацией, что влечет за собой трагическую
деградацию рода Буэндиа и его окончательную
гибель.
В центре романа – роковая судьба рода
Буэндиа, названи е которого в переводе с
испанского означает приветствие при встрече,
пожелание здоровья. Мужчины династии Буэндиа,
подобно богатырям из народных легенд и сказок,
наделены огромной физической силой, но наивны и
всецело сосредоточены на своих примитивных
инс тинктах. В отличие от сказочных богатырей,
макондовцы живут ради своих удовольствий.
Эгоизм рода Буэндиа проистекает из самых его
корней и имеет нравственную и физиологическую
причины, восходящие к грехам родителей, их
преступлениям и кровосмесительными св язями.
Автор наделяет своих героев не только общими
наследственными чертами внешности и характера,
но и одинаковыми именами (Хосе Аркадио и
Аурелиано), тем более что является колумбийской
национальной традицией.
Название романа в поэтике «магического
реали зма» Г.Г.Маркеса имеет символическое
значение. Одиночество – это главный мотив, вокруг
которого сосредоточены образная структура,
философия и «чудесная» реальность романа. В
связи с этим метафора «сто лет одиночества»
перерастает в глобальное космическое и
бесконечное одиночество человека, как обитателя
земли и как представителя рода Буэндиа, не
сумевшего преодолеть первобытную
ограниченность своих инстинктов. В романе
Г.Маркеса одиночество из единичной и частной
философской категории, перерастает во всеобщ ее,
универсальное иэкзистенциалистское
понятие.Родовое проклятие, положившее начало
цепи преступлений рода Буэндиа, легло на него
тяжелым бременем, искалечив многие судьбы.
Повторяющиеся инцесты и многочисленные
убийства, составляющие основу судеб мужской
линии рода, переходят и на женскую.
Главным конфликтом романа в связи с этим
является противостояние экзистенциальной
философии одиночества эгоцентрической личности
(или отдельно взятого рода) и идеологии
коллективного, народного, бытия. Из этого
противост ояния рождаются карнавализированная
«магическая реальность» и философские символы
романа, наполненные народными волшебными
историями и языческой магией. Основные
составляющие карнавала - ирония, трагический
смех и «чудесная» действительность -
сопровождают членов семьи Буэндиа на
протяжении всего ее существования. Поэтому на
полюсах разных начал добра и зла, жизни смерти
находятся все представители рода, совершающие
преступления или живущие в кровосмесительных
связях. История рода Буэндиа начинается, как и во
многих античных мифах, с инцестуального брака
Хосе Аркадио двоюродной сестры Урсулы и с
убийства во время петушиных боев главой рода
Буэндиа своего друга Пруденсио. В мировой
мифологии образ петуха имеет двойственную
символику и связан, с одной стороны, с солнцем, с
другой - с темными силами. Символика петуха
связана с «воскрешением из мертвых» и «вечным
возрождением жизни». Петух также является
«символом плодородия», «сексуальности,
храбрости, мужского начала, а в сниженном
варианте – эротического влече ния, вирильности и
агрессивности (начало смерти)». «Петух и восход
солнца, и его закат, и начало мрака возвестит...» [2].
Образ петуха в латиноамериканском фольклоре
бинарный и включает в себя положительное,
плодородное, и отрицательное, сексуально -
инстинк тивное, начала. Согласно народным
поверьям победа петуха в петушиных боях
автоматически становилась победой мужского
начала его обладателя. С этим были связаны частые
кровавые развязки петушиных боев в крестьянской
народной среде Латинской Америки (сцена д раки
Хосе Аркадио и Пруденсио Агиляра). В романе
«Сто лет одиночества» победа петуха Пруденсио
стала причиной его гибели от рук Хосе Аркадио и
преступления последнего.
Важным символическим мотивом
«магической» экзистенциальной реальности
романа Г.Г.Маркеса является инцест, как
универсальная мифологема, с которой в фольклоре
связывалось зарождение рода. Род Буэндиа
начинается и заканчивается инцестом, в результате
чего рождается ребенок со свиным хвостиком.
Возмущенная нераскаянными и повторяющимися
родовыми грехами природа сметает в космической
катастрофе всех членов семьи, и род Буэндиа
исчезает с лица земли, что, несомненно, вызывает
ассоциации с философскими высказываниями
Екклезиаста («Род приходит и уходит, а земля
пребывает вовеки»).
Не менее важным ф ольклорным символом
экзистенциального одиночества в романе является
образ мирового и генеалогического древа жизни (и
смерти), которое становится свидетелем
деградации и умирания рода. Гигантский каштан,
который растет во дворе дома Буэндиа и в течение
всей многолетней истории рода сосуществует
вместе с его представителями, является
одновременно и фольклорным, и философско -
экзистенциальным символом. В народно -
языческом плане каштан, подобно скандинавскому
ясеню Иггдрасилю, связывает трансцендентные
миры жизн и и смерти, в то время как в
философском смысле родовой каштан соединяет
историческое время прошлого, настоящего и
будущего обреченного на экзистенциальное
одиночество рола Буэндиа.
Л.Г. Каралашвили, комментируя
использование фольклора Г.Маркесом,
писал:«С мех и печаль у Гарсиа Маркеса – это как
бы две стороны одного лица, две стороны одного из
бесконечных зеркал, в котором одно лицо смеется
над другим – льющим слезы» [3, с. 497 -510].
Следует особо отметить, что важной
особенностью поэтики «магического реали зма» в
романе является идея взаимозамещаемости

38 American Scientific Journal № ( 39 ) / 2020
символов жизни и смерти. Сближение двух
полярных начал бытия проходит через всю
историю рода Буэндиа. а рок и судьба проверяют
его на прочность. Так, например, Пруденсио
Агиляр, которого убивает основатель род а Хосе
Аркадио Буэндиа, постоянно является к нему на
беседы, и, в конце концов, они становятся
друзьями. Цыган Мелькиадес умирает, затем
воскресает и остается после смерти жить в доме
Буэндиа. Аркадио является единственным членом
семьи, кто способен его ви деть в своей бывшей
комнате, где устанавливается связь между тем и
этим светом. В этой комнате хранится рукопись с
зашифрованным пророчеством о судьбе рода
Буэндиа и здесь же происходит ее расшифровка.
Основатель рода Хосе Аркадио после своей смерти
остает ся сидеть под родовым каштаном, к которому
был привязан при жизни, и его начинают видеть
только некоторые члены семьи, кто искренне
любил его. Жена Урсула привыкает к нему так же,
как привыкла когда -то к Пруденсио, и делится с
ним всем, что происходит в се мье. Да и сама Урсула
также становится частью этого вневременного
пространства. Амаранта, собираясь умирать,
забирает с собой письма от жителей Макондо,
чтобы доставить их на тот свет, а последние члены
рода слышат разговоры мертвых предков и их
вздохи.
Можно предположить, что границы между
«тем» и «этим» мирами в «магическом»
пространстве романа сознательно стираются
автором, создающим, конструирующим новую
реальность, в которой обитатели двух миров
свободно общаются друг с другом. Это общение, не
омраче но страхом или ужасом, а как во многих
фольклорных произведениях, происходит
естественно и произвольно. Идея о безграничной
способности жизни к развитию и перерождению,
заимствованная Г.Г.Маркесом из философии
буддизма, также становится одним из
символичес ких мотивов «магической» поэтики
романа, образуя фольклорный хронотоп.
Хронотоп в романе Г.Маркеса так же бинарен,
как и вся символика «чудесной», «магической»
реальности романа. Главное противоречие в том,
что романное время одновременно движется и
стоит на месте, а пространство то расширяется, то
сужается. Так, например, наиболее важные события
имеют одновременно конкретное и абстрактное
временное воплощение: цыгане ежегодно
появляются в Макондо в марте, Амаранта умирает
в четверг, но в каком году происхо дят эти события,
автор не уточняет. Тем не менее, эти даты создают
впечатление движения жизни рода, однако на
самом деле движения вперед нет. Присутствующая
в романе иллюзия хронологии и реального времени
призвана была вызвать у читателя ощущение
достоверн ости происходящего. Романное время –
это мифологическое время античных мойр судьбы
и неумолимого рока, которые не отпустят ни
одного из представителей проклятого рода до
самого финала романа. Одним из самых главных
символов олицетворенного времени в вечнос ти
становится Мелькиадес, посредник между мирами
живых и мертвых, являющийся прямой или
косвенной причиной всех смертей в Макондо. Он
же останавливает время. Как маг и волшебник из
народной сказки, он изображен пророком и
одновременно свидетелем всех событ ий,
происходящих с родом Буэндиа. Вещественным
символом времени в романе становится колесо,
которое показывает его кружение на месте и
повторение, что образует сюжетно -
композиционную основу романа, представляющую
«цепь неминуемых повторений, вращающееся
колесо».
Колесо является традиционным фольклорным
символом кругового мифологического времени
вечности. Мотив неумолимого и рокового для
членов Буэндиа колеса времени становится важным
аспектом отражения авторской идеи романа о
непрерывности и повторяемости, а, значит,
обреченности тех, кто ведет преступную жизнь.
«Эта идея дурной тавтологии, зеркальной
повторяемости бед одиночества, насилия,
отчуждения находит самое яркое выражение в игре
каплуна, которой занимались обалдевшие от
бессонницы и утраты памяти (т о есть утраты
времени) макондяне: зеркальная повторяемость и
никакого движения».
Таким образом, в символе олицетворенного и
овеществленного хронотопа романа «полнее всего
воплощается внутреннее противоборство сил,
определяющих жизнь рода: жизнь – смерть,
неизменность – изменяемость, повторяемость
(зеркальность) – вариативность» [2] .
Согласно экзистенциальной философии
одиночества и как следствие преступной
греховности рода Буэндиа будущего у него нет и не
может быть. У последних его представителей,
согласно пророчеству, рождается ребенок с
хвостом, которого съедают муравьи. Аурелиано
расшифровывает до конца пергаменты
Мелькиадеса, эпиграфом к которым были слова:
«Первый в роду будет к дереву привязан,
последнего в роду съедят муравьи» [4]. И
налетевший на город смерч сносит Макондо с лица
земли, а все то, что записано в пророчестве, «ни за
что больше не повторится, ибо тем родам
человеческим, которые обречены на сто лет
одиночества, не суждено появиться на земле
дважды» [4]. Конец роман а символичен и
предопределен автором, сконструировавшим его
«магическую реальность» на основе фольклорного
хронотопа и закончившего историю рода Буэндиа
христианским воздаянием за грехи.
Важно отметить, что поэтика «чудесной
реальности» латиноамериканского романа
противоположна поэтике «сфабрикованного чуда»
западноевропейской модернистской литературы в
ее различных проявлениях и течениях
(экспрессионизм). Считается, что в творчестве
Г.Г.Маркеса фольклорная поэтика «чудесной
реальности» Латинской Америки по лучила
наиболее полное воплощение. Ее основным
положением стало представление автора о

American Scientific Journal № ( 39 ) / 2020 39

неразрывной связи каждого латиноамериканца с
народным бытием, которое является началом и
концом его земной жизни и пребывания в вечности.
Сам Г.Г.Маркес заявлял, что все им созданное
почерпнуто из бытовой обстановки
действительности Латинской Америки. «В «Сто лет
одиночества» – я реалист, ибо верю, что в
Латинской Америке все возможно, все реально...И
эта форма реальности может дать кое -что новое
всемирной литературе» [4] .
«Магическая реальность» у Г.Г. Маркеса
имеет многообразные формы, реализующиеся
через фольклорные мотивы и «бесконечные
творческие метаморфозы» самого автора,
фольклорная образность и философская глубина
которых позволили Г.Г.Маркесу воплотить
грандиозны й замысел о создании широкого
эпического повествования о Колумбии и
Латинской Америке с ее многообразием
национальных традиций и своеобразием культов и
верований.

Литература:
1. Земсков В. Габриэль Гарсиа Маркес. Очерк
творчества. URL: http://www.marquez -
lib.ru/library/markes -ocherk -tvorchestva.html.
2. Земсков В. О литературе и культуре
Нового Света. – М. – С.-Петербург, 2014 URL:
http://iknigi.net/avtor -valeriy -zemskov/102530 -o-
literature -i-kulture -novogo -sveta -valeriy -
zemskov.html.
3. Каралашвили Р. Г. Коммента рии // Г. Гессе.
Собр. соч. в 4 -х т. Т. 2. - СПб.: Северо -Запад, 1994.
– С. 497 -510.
4. Маркес Г.Г. Сто лет одиночества. URL:
http://booksonline.com.ua/view.php?book=70642&pa
ge=2.
5. Маркес Габриель Гарсиа. Биография. URL:
http://biopeoples.ru/nobellaurs/page,3, 817 -gabrijel -
garsia -markes.html.
6. Осповат Л. Габриэль Гарсиа Маркес. URL:
http://www.marquez -lib.ru/library/markes -ocherk -
tvorchestva.htm.